СССР-2061 [Антология] - Виктор Гвор

руку Алика, который машинально продолжал держать его за плечо, задрал подбородок, видимо собираясь сказать что-то неприятное, но губы его задрожали, он молча отвернулся и двинулся к выходу.

— Не трогай его, — сказал Генка Алику и двинулся следом за Анохиным.

— Что тебе сказали на собеседовании? Какую профессию предложили? — спросил он. — Ты чего так расстроился, ну?

— Экономист! — крикнул вдруг Анохин на весь вестибюль. — Финансист, плановик! Всё! Довольны теперь? Ну и отцепитесь!

Он быстро дошел до двери, резко распахнул ее и вышел на улицу. Теперь уже Генка в замешательстве смотрел ему вслед.

— Это же что-то с деньгами связанное, да? — неуверенно спросил он Алика.

Алик задумчиво посмотрел на дверь, закрывшуюся за Анохиным и перевел взгляд на Генку.

— Ну в общем да. Но по-моему они вообще все считают, не только деньги, но и материалы всякие — кому сколько надо, кому чего дать. Нужная, в общем, профессия, раз предложили.

— Но он-то ученым быть хотел!

Алик пожал плечами.

— Систему не дураки придумали.

— Мда, — промычал Генка и вдруг сорвался с места, распахнул дверь и вновь устремился за Анохиным. Алик немного постоял, удивленно глядя на удалявшегося Генку, пожал плечами и побежал следом.

— Ты что, вот так сразу сдался? — резко бросил Генка в понурую спину. — Раз предложили — значит все? А что ты нам про науку говорил, про подготовку свою?..

— Мало ли чего я говорил, — тускло ответил Анохин. — Теперь это уже неважно. Результаты зафиксированы, ничего уже не сделаешь.

— Чудак ты… Альберт! Это же только первое собеседование! Еще два впереди! До следующего — целых два года, а за это время человек знаешь как поменяться может!

Альберт недоверчиво посмотрел на Генку.

— Тебе легко говорить. У тебя, считай профессия в кармане.

— Да ничего подобного! В летные училища знаешь какой строгий отбор? И по здоровью, и по всему. Но если меня в летчики не возьмут, пойду в диспетчеры — буду самолетами управлять хотя бы с земли. Не возьмут в диспетчеры — пойду в техники! Если и это не выйдет — буду летную полосу от снега чистить! Лампочки менять в посадочных огнях! Так или иначе, я в авиацию попаду, кто бы мне чего не говорил. И ты не сдавайся!

— Ага, не сдавайся. Мне сказали, время ученых-одиночек давно прошло, надо уметь работать в коллективе. И еще, что не только с цифрами надо уметь работать, но и быть всесторонне развитым человеком… А экономист, говорят, из тебя получится хороший, будешь делать нужную работу, большую пользу приносить.

— Польза — это конечно важно, — серьезно сказал Генка. — И если ты уже готов забыть про науку, я тебя уговаривать не стану. Но вообще-то мы могли бы тебе помочь. Алик, считай, готовый специалист по гармоничному развитию. Он тебя так разовьет — сам не рад будешь! Женька тебе физподготовку подтянет, ну и я может, на что сгожусь.

— Правда? — с надеждой спросил Альберт.

— Конечно! А про всяких финансистов ты забудь! Эту работу вообще должны делать машины. Где это видано — предлагать такую профессию живому человеку?!

Бескаравайный С.С

Задумки лесничего

Семён поправил на поясе кобуру, оглянулся перед выходом. В доме был привычный порядок.

В углу аккумы гирляндой свисали с потолка. Россыпь малиновых огоньков, что зимой исполняла роль ночника. Печка погашена. Дверцы шкафа закрыты. Еда на столе под прозрачными крышками, а дверь на кухню — ещё и на щеколде.

Бардак, если честно. Но без грязи и расхлябанности. И без ощущения наспех прибранного жилища. Так сегодня будет правильно.

Семён захлопнул дверь — момент сосредоточенности на реальном закончился, проскочил между пальцами, как малёк в реке. Вокруг закружились полупрозрачные окна сайтов, сейчас еле заметные, ощущающие, что хозяин занят.

Пальцы на лямки рюкзака — и вперёд, быстрей уйти с тёплого пятачка, от аромата гейзера…

Семёну надо было подняться из небольшого распадка — он еще помнил, как его привозил сюда отец, и вокруг был бесконечный стланик, придавленный к земле ветром, да бирюзовых оттенков ягель. Низкие волны холмов скрывали горизонт. Только «Каблук» выбивался из общего ряда своими неправильными каменными гранями.

Теперь и холмов не видно, и какой горизонт в молодом лесу?

Вокруг росли лиственницы.

Уже выше макушки, руками не у всякой получается согнуть ствол, и привычные ряды саженцев скрадывает хвоя. Вот когда здесь вымахает настоящий мачтовый лес, и хвоя укроет землю, отпадут нижние ветви — тогда бесконечный квадратно-гнездовой порядок стволов снова станет намекать на простенькую программу посадочного робота.

Сейчас же тропа — это настоящая траншея в зеленой массе, надо идти по привычным ориентирам.

Обход.

Семнадцать контейнеров с аппаратурой, которые живут своей машинной жизнью, каждый день подпитываются от раскрытого зонтика батарей, выпускают стайки «ласок». Сами себе лесники и биологи — форпост пущинских ребят.

Только вот человеческий глаз тоже нужен.

Наливались цветом виртуальные окна — как раз, чтобы сличить очередные данные с реальностью. Андреевые мхи — вот они, в шаге от поворота тропы. Посмотреть, оценить через свой «визор» — да, растут, цифры подтверждаются… Следующая сверка через три сотни метров.

В голове Семёна начал сам собой складываться следующий пост — про вчерашних ужей, песца и первую в этом году лисицу, забредшую с юга. Фотки был вполне подходящими, без суеты и лесных кровавостей, получался вполне милый рассказец в стилистике «лесного происшествия».

Такие рассказы — литературная прокладка между простыми фотографиями закатов и нудными рассуждениями о потенциале экологической системы лиственничного леса. Первые иногда нравились читателям, а вторые — были средством бодаться с «биоорганическими химиками». Эх, пущинские…

— Наглость у лесных жителей работает вместо второй челюсти и серьёзно повышает все боевые качества… — наговаривать тест на микрофон уже как год вошло в привычку. Ноги шли, руки делали, язык говорил, я глаза посматривали по сторонам — лес всё-таки.

Но пост — обыденная мелочь, вроде помытой посуды. Разминка перед серьезным текстом.

Серьезный текст не может быть длиннее трех строчек — большего от лесника читать не будут. Даже с такой фамилией. И главное в нём — адресат.

Семён вызвал на одном из окон детальную структуру министерства. Лятовкина передвинули. Бармаш отвалил — инсульт. Сидоров или Товгань? В отделе санконтроля, который мог взяться за свежую породу инсектов, других людей он не знал. Лесник пересмотрел биографии, и решил, что Товгань — тётка основательная, такая при случае просто вымотает нервы самарцам.

Отбил «телеграмму».

Через час, обойдя точки, Семён вернулся к подножью Каблука. Проверил картинку на планшете, довольно кивнул. Поворот, еще поворот — и